|
Введение
Объектом антропологии является человек, взятый в контексте его культуры. Человек рассматривается в ней как родовое существо, прошедшее историко-культурную эволюцию. Объектом же социальной антропологии является человек, жизнедеятельность которого протекает совместно с другими. Следовательно, в объект этой дисциплины включается также природное, социальное и искусственное окружение человека. Все это вместе можно представить в виде статического и динамического состояний: в первом случае мы имеем систему (картину) взаимоотношений человека с этим окружением, во втором - процессы его взаимодействия с ним. В обоих случаях есть нечто, упорядочивающее эти состояния. Этим нечто выступает культура.
Понятие <культура> многоаспектно. Многие авторы (Я. Уайт, К. Клакхон, А. Кребер) склоняются к пониманию ее как содержания совместной жизни людей, а общества - как структурного целого, охватывающего это содержание. При таком подходе мы имеем весьма расплывчатое представление о культуре, ибо содержание общественной жизни весьма многосторонне, многоаспектно, в нем есть как позитивные, так и негативные, с точки зрения историко-культурного развития человека, явления. Чтобы вычленить собственно культурное из всего содержания социальной жизни, стали различать цивилизацию и культуру. Цивилизация - это основное содержание общественной жизни в конкретно-исторический отрезок времени, а культура - лишь собственно человеческое, т.е. то, что направлено на историческое и конкретное выживание, благополучие, самоосуществление человека в истории и в конкретной жизни. Так, появление и угроза применения термоядерного оружия массового поражения, надвигающийся всемирный экологический кризис, демографические взрывы, рост неграмотности населения земного шара и другие региональные и глобальные проблемы, ухудшающие жизнь человека в эпоху индустриальной цивилизации, не относятся к явлениям культуры. Наоборот, культура ищет способы преодоления этих недугов человечества с помощью прежде всего научных знаний и нравственных факторов. Поэтому под культурой стали понимать ценностно отобранный и символикесемиотически организованный позитивный опыт совместной жизнедеятельности множества людей.
Отбор из всей общественной практики лишь того, что поддерживает, направляет, упорядочивает и одухотворяет совместную жизнь людей, означает, что мы рассматриваем куль-туру и как аксиологически окрашенную категорию, т.е. отделяем <добро> от <зла>, имея в виду, что под культурой понимается все то, что позитивно, полезно для человека как родового существа. В этом пункте рассуждений - наши трудности и разногласия. Максимальная <бессердечность> категорий науки - таково аксиоматическое требование естественных наук. Позитивистская социология также требует этого, ибо в основе математизации, акцента на эмпирические показатели количественного характера в исследованиях социальных явлений лежит аксиологическая нейтральность применяемых методов и позиций исследователей, истолковывающих те или иные данные. Именно этот критерий является, по мнению многих, показателем научности исследования. Ибо другое ведет якобы к произволу исследователя, снижает <трезвость> анализа социальных - в нашем случае - явлений. Поскольку это так, то нет, оказывается, нужды в различении цивилизации и культуры - показатели и критерии их классификации совпадают. Так поступает, например, и Ю.Н. Емельянов, когда вводит термин <культуральный> вместо термина <культура>, усиливая тем самым универсальность этой категории, пытаясь избавить ее от ценностного оттенка.
Такой подход в целом продолжает процесс снятия оценочных оттенков с понятия <культура>, начавшийся в XX веке. До этого термин <культурный> означал <прогрессивный>, <воспитанный> и т.д. Да и сейчас массовое сознание придерживается этого убеждения, заложенного усилиями мыслителей эпохи Просвещения, с одной стороны, и собственными наблюдениями и выводами - с другой. Но является ли такое <онаучивание> категории <культура> верным? Обладает ли она при таком подходе свойством быть практически полезной, эффективной как в анализе, так и в организации институциональных воздействий на массы людей в условиях невиданного расширения арсенала средств массовой коммуникации? Не исчезает ли поле напряженности между культурой повседневной жизни людей и профессиональной культурной продукцией, т.е. научными знаниями, художественными образами, эстетическими символами и т.д.? Обладают ли последние притягательной силой для миллионов, наделяют ли они их духовной энергией? И, наконец, может ли аналитик культуры быть сторонником какой-либо идейной позиции? Если ответ отрицательный, то неясна практическая роль культурологии как науки в жизни общества.
Разумеется, невозможно культуры разных народов располагать на единой шкале прогресса. XX век с его грандиозныеми потрясениями (чего стоят две мировых войны с их неисчислимыми жертвами!) привел к убеждению, что любой народ имеет право на жизнь, на самобытную культуру, право быть равным в сообществе народов. Нет отныне <отсталых> и <передовых> народов - народы равноправны. Культуры народов могут быть оценены лишь функционально, по отношению к своей популяции, обществу, т.е. с позиции того, насколько эффективно они упорядочивают, направляют, наполняют смыслом жизнь того или иного народа. Культуры, следовательно, несравнимы друг с другом.
|
На уровень вверх
Купить